Статьи

Эта статья может быть интересна учителям литературы, студентам педагогических вузов, молодым психиатрам и обучающимся психиатрии ординаторам, а также всем тем, кто хорошо знаком (помнит) произведение Фёдора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание». (Достоевский Ф.М Преступление и наказание: [роман] /Ф.М.Достоевский. –М.: АСТ: Астрель, 2011. – 540, [4] с.)  Мне понадобились некоторые цитаты из этого произведения для другой работы. В ходе поиска нужных мест в романе, совершенно неожиданно для самого себя, решил проанализировать болезнь Раскольникова и дать расширенный комментарий по ней, с указанием диагноза болезни. (Основная мотивация этой работы – помочь своему сыну Олегу, как обучающемуся в ординатуре по психиатрии, в понимании психического заболевания героя романа).

 

На протяжении всего романа «Преступление и наказание» проходит осевая линия, на которую, как на детскую пирамидку, надеваются колечки всего содержания – это болезнь Раскольникова. С 49-й страницы и по 540-ю страницу (всего 541 страница) романа автор многократно указывает читателям на болезнь главного героя, описывает признаки этой болезни. Говорит о болезни психической, в нескольких местах фраза о «сумасшествии Раскольникова». Роман заканчивается эпилогом, в котором Ф.М. Достоевский от имени судей, решавших судьбу Раскольникова, говорит: «Следователи и судьи очень удивлялись (Здесь и далее выделено мною с целью акцентирования внимания читателей статьи – А.Г), между прочим, тому, что он спрятал кошелёк и вещи под камень, не воспользовавшись ими, а пуще всего тому, что он не только не помнил в подробности всех вещей, собственно им похищенных, но даже в числе их ошибся. То, собственно, обстоятельство, что он ни разу не открыл кошелька и не знал даже, сколько именно в нём лежит денег, показалось невероятным (в кошельке оказалось триста семнадцать рублей серебром и три двугривенных; от долгого лежания под камнем некоторые верхние, самые крупные, бумажки чрезвычайно попортились).<…>Наконец, некоторые (особенно из психологов) допустили даже возможность того, что <…>самое преступление не могло иначе и случиться, как при некотором временном умопомешательстве, так сказать, при болезненной мономании убийства и грабежа, без дальнейших целей и расчётов на выгоду» (с.525-526). «Болезненное и бедственное состояние преступника до совершения преступления не подвергалось ни малейшему сомнению» (с.527).

Так чем же был болен Родион Романович Раскольников? Что это за болезнь такая, из-за которой он совершил преступление? Как звучит диагноз этой болезни?

Начнём анализировать симптомы болезни Раскольникова. Я буду приводить цитаты из произведения и давать им психиатрическую оценку.

«Ему стукнуло в голову и потемнело в глазах. Ему хотелось сесть и он искал скамейку» (с.49); -  Вегетативный пароксизм (приступ) с предчувствием отключения сознания.

«Ему уже много раз случалось проходить, например, домой и совершенно не помнить дороги, по которой он шёл, и он уже привык так ходить.(с.49); - Приступ помрачения сознания по типу амбулаторного автоматизма, с амнезией на совершённые самим больным действия, их последовательности, возникшие достаточно давно, многократно повторяющиеся, настолько, что пациент к ним «привык». Такая «привычка» свидетельствует о том, что эти приступы проявлялись несколько лет. Далее, в тексте, будет указание на то, что Раскольников заболел за несколько лет до совершения преступления.

«Он бросил скамейку и пошёл, почти побежал(1); он хотел было поворотить назад, к дому, но домой идти стало вдруг(2) ужасно противно(3): там-то, в углу, в этом-то ужасном шкафу и созревало всё это(4) вот уже более месяца, и он пошёл куда глаза глядят(5)» (с.56). 1 – приступ импульсивного влечения бежать; 2 – приступ, всё, что начинается вдруг, неожиданно в медицине в целом, расценивается как приступ; в психиатрии для квалификации этого применяется термин пароксизм; 3 – дисфорическое состояние с тягостным эмоциональным состоянием; 4 – навязчивые мысли; 5- эмоциональное состояние безразличия, апатии, некоторой прострации в сознании, когда нет ясности, чёткости происходящего и отдачи себе отчёта в том, что последует за этими поступками, к чему они приведут, чем может всё закончиться.

«…выпита была всего одна рюмка (водки). Ноги его вдруг отяжелели, и он начал чувствовать сильный позыв ко сну. Он пошёл домой; но, дойдя до Петровского острова, остановился в полном изнеможении, сошёл с дороги, вошёл в кусты, пал на траву и в ту же минуту заснул (с.57). Здесь, Достоевский описывает классический приступ нарколепсии с гипнолепсией – периодически наступающие кратковременные приступы сонливости, у Раскольникова. Роль алкоголя в возникновении этого приступа провоцирующая, но не причинная. Он впал в приступ сонливости от малой дозы алкоголя не по причине действия алкоголя, а в силу его болезненного состояния, спровоцированного этой малой дозой. Такой приступ мог возникнуть и без влияния алкоголя. Гипнолепсия бывает настолько кратковременной, что человек может заснуть на ходу, в положении сидя, управляя велосипедом, автомобилем, поездом, самолётом и т.п. Пациенты рассказывали мне, как один падал с велосипедом, потому, что заснул за рулём. Другой говорил, как он  внезапно уснул на ходу и ударился о забор, до которого прошёл несколько метров. У Раскольникова в этом эпизоде проявления его болезни приступ длился дольше обычного времени, по крайней мере, так это описывает автор, а он вправе проявлять творчество, воображение. Я предполагаю, что Ф.М.Достоевский соединил воедино приступ нарколепсии и пароксизмальные расстройства сна, о котором речь ниже.

«В болезненном состоянии сны отличаются часто необыкновенной выпуклостью, яркостью и чрезвычайным сходством с действительностью. Слагается иногда картина чудовищная, но обстановка и весь процесс всего представления бывают при этом до того вероятны и с такими тонкими, неожиданными, но художественно соответствующими всей полноте картины подробностями, что их и не выдумать наяву этому же самому сновидцу, будь он такой же художник, как Пушкин или Тургенев. Такие сны, болезненные сны, всегда долго помнятся и производят сильное впечатление на расстроенный и уже возбуждённый организм человека» (с.57). 

   «Страшный сон приснился Раскольникову», далее (с.57 – 62) автор подробно описывает сон, страшная суть которого в жестоком убиении лошади, под смех, крики, улюлюканья окружающих. Кто желает – прочитайте. «Он проснулся весь в поту, с мокрыми от поту волосами, задыхаясь, и приподнялся в ужасе.

- Слава богу, это только сон! – сказал он, садясь под деревом и глубоко переводя дыхание. – Но что это? Уж не горячка ли во мне начинается: такой безобразный сон!

Всё тело его было как бы разбито; смутно и темно на душе» (с.62). Пароксизмальное расстройство сна в форме кошмарного сновидения, являющееся специфичным для ЭПИЛЕПСИИ и рассматривается в психиатрии как эквивалент генерализованного судорожного припадка с тонико-клоническими судорогами. Того самого припадка, который знают, практически все и легкомысленно думают, что этим только и ограничивается болезнь – эпилепсия. Мастерски описанный, высокохудожественно, эпилептический приступ во сне, с типичным для эпилептического припадка выходом из него «всё его тело было разбито». Такие же ощущения описывают больные эпилепсией после окончания генерализованного судорожного припадка.

Приступ нарколепсии, также,  специфичен для эпилепсии, как и расстройства сознания по типу амбулаторных автоматизмов. Далее, будут описания других симптомов, которые были у Раскольникова и которые являются проявлениями эпилепсии, - заболевания, которое имеет очень разнообразную симптоматику, намного более разнообразную, чем при шизофрении, и ещё более разнообразную, чем при биполярном расстройстве.

Как мог настолько подробно и правильно знать эту разнообразную симптоматику эпилепсии Ф.М.Достоевский, не имея психиатрических знаний по этому заболеванию? Он знал потому, что сам был болен эпилепсией, поэтому, всё то, что он описывает у Раскольникова, он перенёс сам, испытал на себе. Я предполагаю, что Ф.М. Достоевский не знал точно, что он болен эпилепсией, но то, что он знал, что болен каким-то психическим заболеванием, это точно. Поэтому, он своё понимание болезненности сновидений и других расстройств, вкладывает в описание состояний Раскольникова.

«Конечно, десятки раз случалось ему возвращаться домой, не помня улиц, по которым он шёл»(с.63). Это эпилептическое расстройство сознания, как эквивалент припадка, по типу амбулаторного автоматизма. (Мой пациент рассказывал, как, например, управляя автомобилем, фурой, он помнил, что проезжал Тихорецк, очнулся, когда въезжал в Кропоткин. Как он проехал десятки километров он не помнил. Остановился в ужасе. Стал бегать вокруг машины, осматривать её, в поисках следов ДТП. Он испугался, что мог кого-то задавить, но не найдя ни каких следов крови, повреждений автомобиля, успокоился. Такие эпилептические приступы были у него несколько раз. У другого пациента приступ амбулаторного автоматизма длился почти трое суток. Он в Чите пошёл в магазин за хлебом, а пришёл в ясное сознание в Хабаровске. Как он там оказался он ничего не помнил. Как выяснилось в последующем, он купил билет в кассе ж.д. вокзала сел в поезд, доехал до Хабаровска,  причём он не мог понять, почему именно Хабаровск, а не какой-то другой город. Он ничего не помнил – полная амнезия на период затянувшегося эпилептического приступа).

«Раскольников поднял свою шляпу и пошёл к дверям, но до дверей он не дошёл…Когда он очнулся, то увидал, что сидит на стуле, что его поддерживает справа какой-то человек, что слева стоит другой человек с жёлтым стаканом, наполненным жёлтою водою, и что Никодим Фомич стоит перед ним и пристально глядит на него; он встал со стула.<…>

- А давно вы больны? – крикнул Илья Петрович своего места и тоже перебирая бумаги. Он, конечно, тоже рассматривал больного, когда тот был в обмороке, но тотчас же отошёл, когда тот очнулся. <…>Раскольников отвечал резко, отрывисто, весь бледный как платок…<…> На улице он совсем очнулся»(с.106-107) Здесь описывается эпилептический приступ обморочноподобный, спровоцированный эмоциональным напряжением. Такие приступы довольно распространены в населении. В 99% все они имеют эпилептическую природу, о которой ничего не знают врачи других специальностей.

«Одно новое, непреодолимое ощущение овладевало им всё более и более почти с каждой минутой: это было какое-то бесконечное, почти физическое, отвращение ко всему встречающемуся и окружающему, упорное, злобное, ненавистное. Ему гадки были все встречные, - гадки их лица, походка, движения. Просто наплевал бы на кого-нибудь, укусил бы, кажется, если бы кто-нибудь с ним заговорил…»(с.111). Очень точное, художественно красивое, описание дисфории – расстройства настроения, возникающего по типу приступов и характерного для эпилепсии, являющееся эквивалентом генерализованного судорожного припадка.

«Он пришёл к себе уже к вечеру, стало быть, проходил всего часов шесть. Где и как шёл обратно, ничего он этого не помнил.(1) Раздевшись и весь дрожа,(2) как загнанная лошадь, он лёг на диван, натянул на себя шинель и тотчас же забылся…»(с.116). 1 – очередной приступ амбулаторного автоматизма; 2 – приступ судорожный, ознобоподобный.

«Он очнулся в полные сумерки от ужасного крику. Боже, что это за крик! Таких неестественных звуков, такого воя, вопля, скрежета, слёз, побой и ругательств он никогда ещё не слыхивал и не видывал. Он и вообразить не мог себе такого зверства, такого исступления. В ужасе приподнялся он и сел на своей постели, каждое мгновение замирая и мучаясь.  Но драки, вопли и ругательства становились всё сильнее и сильнее. И вот, к величайшему изумлению, он вдруг расслышал голос своей хозяйки. Она выла, визжала и причитала, спеша, торопясь, выпуская слова, так что и разобрать нельзя было, о чём-то умоляя, - конечно, о том, чтоб её перестали бить, потому что её беспощадно били на лестнице. Голос бившего стал до того ужасен от злобы и бешенства, что уже только хрипел, но всё-таки и бивший тоже сто-то такое говорил, и тоже скоро, неразборчиво, торопясь и захлёбываясь. Вдруг Раскольников затрепетал, как лист: он узнал этот голос; это был голос Ильи Петровича. Илья Петрович здесь и бьёт хозяйку! Он бьёт её ногами, колотит её головою о ступени, - это ясно, это слышно по звукам, по воплям, по ударам! Что это, свет перевернулся, что ли? Слышно было, как во всех этажах, по всей лестнице собиралась толпа, слышались голоса, восклицания, всходили, стучали, хлопали дверями, сбегались. «Но за что же, за что же…и как это можно!» - повторял он, серьёзно думая, что он совсем помешался. Но нет, он слишком ясно слышит!...Но, стало быть, и к нему сейчас придут, если так, «потому что…верно, всё это из того же…из-за вчерашнего…Господи!» Он хотел было запереться на крючок, но рука не поднялась…да и бесполезно! Страх как лёд обложил его душу, замучил его, окоченил его… Но вот, наконец, весь этот гам, продолжавшийся верных десять минут, стал постепенно утихать. Хозяйка стонала и охала, Илья Петрович всё ещё грозил и ругался… Но вот, наконец, кажется, и он затих; вот уж и не слышно его: «неужели ушёл! Господи!». Да, вот уходит и хозяйка, всё ещё со стоном и плачем…вот и дверь у ней захлопнулась…Вот толпа расходится с лестниц по квартирам, - ахают, спорят, перекликаются, то возвышая речь до крику, то понижая до шёпоту. Должно быть, их много было; чуть ли не весь дом сбежался. «Но боже, разве всё это возможно! И зачем, зачем он приходил сюда!».

Раскольников в бессилии упал на диван, но уже не мог сомкнуть глаз; он пролежал с полчаса в таком страдании, в таком нестерпимом ощущении безграничного ужаса, какого никогда ещё не испытывал. Вдруг яркий свет(1) озарил его комнату: вошла Настасья со свечой и с тарелкой супа. Посмотрев на него внимательно и разглядев, что он не спит, она поставила свечку на стол и начала раскладывать принесённое: хлеб, тарелку, ложку.

- Небось со вчерашнего не ел. Целый – то день прошлялся, а самого лихоманка бьёт.

- Настасья…за что били хозяйку?

Она пристально на него посмотрела.

- Кто бил хозяйку?

- Сейчас…полчаса назад, Илья Петрович, надзирателя помощник, на лестнице…За что он так её избил? и…зачем приходил?..

Настасья молча и нахмурившись его рассматривала и долго так смотрела. Ему очень неприятно стало от этого рассматривания, даже страшно.

- Настасья, что ж ты молчишь? – робко проговорил он, наконец, слабым голосом.

- Это кровь, отвечала она, наконец, тихо и как будто про себя говоря.

- Кровь!..Какая кровь?.. – бормотал он, бледнея и отодвигаясь к стене. Настасья продолжала молча смотреть на него.

- Никто хозяйку не бил, - проговорила она опять строгим и решительным голосом. Он смотрел на неё, едва дыша.

- Я сам слышал…я не спал…я сидел, -ещё робче проговорил он. – Я долго слушал…Приходил надзирателя помощник…на лестницу все сбежались, из всех квартир…

- Никто не приходил. А это кровь в тебе кричит. это когда ей выходу нет и уж печёнками запекаться начнёт, тут и начнёт мерещиться…Есть-то станешь, что ли?

Он не отвечал. Настасья всё стояла над ним, пристально глядела на него и не уходила.

- Пить дай…Настасьюшка.

Она сошла вниз и минуты через две воротилась с водой в белой глиняной кружке; но он уже не помнил, что было дальше. Помнил только. как отхлебнул один глоток холодной воды и пролил из кружки на грудь. Затем наступило беспамятство» (с.116-118). В этом отрывке Ф.М.Достоевский талантливо описал галлюцинаторный синдром (галлюциноз) с истинными вербальными галлюцинациями. Галлюциноз внезапно начался, длился короткое время (около десяти минут), резко оборвался с последующим состоянием астении («в бессилии упал на диван») и выключением сознания по типу выраженной сомнолентности («наступило беспамятство»). По этим признакам данный галлюциноз следует рассматривать как бессудорожный галлюцинаторный пароксизм. Цифрой один я пометил гиперестезию - расстройство восприятия, когда слабые по интенсивности раздражители (в конкретном случае – свет свечи) воспринимаются, как очень сильные – «яркий свет».

«Иной раз казалось ему, что он уже с месяц лежит; в другой раз – что все тот же день идёт» (с.118). Расстройство осознавания времени.

«Неподвижное и серьёзное лицо Раскольникова преобразилось в одно мгновение, и вдруг он залился опять тем же нервным хохотом, как давеча, как будто сам совершенно не в силах был сдержать себя.(1) И в один миг припомнилось ему до чрезвычайной ясности ощущения одно недавнее мгновение, когда он стоял за дверью, с топором, запор прыгал, они за дверью ругались и ломились, а ему вдруг захотелось закричать им, ругаться с ними, высунуть им язык, дразнить их(2), смеяться, хохотать, хохотать, хохотать!(1). <…> После внезапного, припадочного взрыва смеха (1) Раскольников стал вдруг задумчив и грустен. Он облокотился на стол и подпёр рукой голову. Казалось, он совершенно забыл про Заметова. Молчание длилось довольно долго (3). 1 – эпилептический  припадок (пароксизм) насильственного смеха; 2 – гебефренические включения, т.е., когда проявляются только отдельные элементы гебефренического синдрома; 3 – астенизация, мыслительная заторможенность (прострация), общий энергетический спад после припадка.

«Раскольникову  ужасно вдруг захотелось опять «язык высунуть». Озноб минутами проходил по спине его»(с.163). Словами «ужасно» и «вдруг» автор указывает на непреодолимое с помощью силы воли желание, возникающее по типу приступа, неожиданно. Здесь речь идёт о коротеньком приступе гебефрении, как бессудорожном эпилептическом приступе.

«Вы сумасшедший, - выговорил почему-то Заметов тоже чуть не шёпотом и почему-то отодвинулся вдруг от Раскольникова. У того засверкали глаза; он ужасно побледнел; верхняя губа его дрогнула и запрыгала. (1) Он склонился к Заметову как можно ближе и стал шевелить губами, ничего не произнося; так длилось с полминуты; он знал, что делал, но не мог сдержать себя (2). <…>

- А что, если это я старуху и Лизавету убил? – проговорил он вдруг – и опомнился» (с.165). 1 – вегетативные и минимальные судорожные компоненты, сопровождающие начало приступа; 2 – компульсивное влечение, которое в отличие от навязчивого, не подвластно волевому контролю.

«Он вышел, весь дрожа (1) от какого-то дикого истерического ощущения, в котором между тем была часть нестерпимого наслаждения, - впрочем, мрачный, ужасно усталый (2). Лицо его было искривлено, как бы после какого-то припадка (3).Утомление его быстро увеличивалось» (с.166). 1- судорожный, ознобоподобный компонент приступа; 2 – астения, типичная для завершающей стадии классического эпилептического приступа; 3 – судорога на мимической мускулатуре лица. Ф.М.Достоевский интуитивно догадывается о «припадке», но в те времена, когда он жил «падучей» называлась эпилепсия, проявлявшаяся только генерализованным тонико-клоническим приступом с выключением сознания. О бессудорожных формах эпилепсии тогда ещё ничего не было известно. А у Раскольникова его эпилепсия проявлялась преимущественно бессудорожными припадками. Они у него были полиморфные (очень разнообразные).

«Раскольников прошёл прямо на –ский мост, стал на середине, у перил, облокотился на них обоими локтями и принялся глядеть вдоль. Простившись с Разумихиным, он до того ослабел, что едва добрался сюда. Ему захотелось где-нибудь сесть или лечь, на улице» (1). <…> Наконец, в глазах его завертелись какие-то красные круги, дома заходили, прохожие, набережные, экипажи – всё это завертелось и заплясало кругом (2). Вдруг он вздрогнул, может быть спасённый вновь от обморока одним диким и безобразным видением» (с.169). Далее, по сюжету, Раскольников стал невольным свидетелем самоутопления женщины, бросившейся с моста в реку. 1 – вновь, атонический эпилептический приступ, который, однако, не развернулся и оборвался на первой стадии; 2 – психосенсорная аура (начало генерализованного припадка), но припадок и в этот раз оборвался, ограничившись только аурой. Вид суицида женщины не является причиной того, что приступ прекратился. Он прекратился по своим внутренним (внутримозговым) процессам, когда противоэпилептическая система мозга «потушила пожар» начавшегося приступа.

«Народ расходился, полицейские возились ещё с утопленницей, кто-то крикнул и про контору…Раскольников смотрел на всё со странным ощущением равнодушия и безучастия. Ему стало противно.<…>Сердце его было пусто и глухо. Мыслить он не хотел. Даже тоска прошла, ни следа давешней энергии, когда он дома вышел, с тем «чтобы всё кончит!». Полная апатия заступила её место» (с.170). Апатическое состояние, возникшее через несколько минут после абортивного припадка. Это же состояние можно охарактеризовать как аффективная тупость – психическое расстройство, характеризующееся слабостью эмоциональных реакций и контактов, оскудением чувств, эмоциональной холодностью, переходящей в полное равнодушие и безучастность.

«Вместо ответа  Раскольников встал, вышел в сени, взялся за колокольчик и дёрнул. Тот же колокольчик, тот же жестяной звук! Он дёрнул второй, третий раз; он вслушивался и припоминал. Прежнее, мучительно-страшное, безобразное ощущение начинало всё ярче и живее припоминаться ему, он вздрагивал с каждым ударом, и ему всё приятнее и приятнее становилось» (с.172). Это амбивалентность – возникновение антагонистических тенденций в психической деятельности, обусловливающих непоследовательность мышления и неадекватность поведения;  и паратимия (неадекватный аффект) – аффект, качественно и количественно не соответствующий его причине, неадекватный поводу.   

«Слаб я очень в эту минуту, но…кажется, вся болезнь прошла. Я знал, что пройдёт, когда вышел давеча.<…>Гордость и самоуверенность нарастали в нём каждую минуту; уже в следующую минуту это становился не тот человек, что был в предыдущую. Что же, однако, случилось такого особенного, что так перевернуло его? Да он и сам не знал.<…>Он был в превосходнейшем расположении духа» (с.188). Только, что он был «слаб очень», но в течение нескольких минут его психическое состояние поменялось на противоположное – гипоманиакальное (почти маниакальное) с ощущением прилива сил, уверенности в себе, «превосходнейшее» настроение. Чем же оно закончилось?

«Радостный, восторженный крик встретил появление Раскольникова. Они (мать и сестра) бросились к нему. Но он стоял как мёртвый; невыносимое внезапное сознание ударило в него, как громом (1). Да и руки его не поднимались обнять их: не могли. Мать и сестра сжимали его в объятиях, целовали его, смеялись, плакали…Он ступил шаг, покачнулся и рухнул на пол в обмороке» (с.192).  Закончилось, как всегда, приступом, в этот раз обморочноподобным. Тот прилив энергии и настроения надо рассматривать как предвестник припадка. 1- многие больные эпилепсией начало припадка описывают как внезапный удар в голову, как молния, как гром. Это аура.

 

«Да я озлился и не захотел (работать). Именно озлился (это слово хорошее!). Я тогда, как паук, к себе в угол забился. О, как ненавидел я эту конуру! А всё-таки выходить из неё не хотел. Нарочно не хотел! По суткам не выходил и работать не хотел, и даже есть не хотел, всё лежал. Принесёт Настасья – поем, не принесёт – так день пройдёт; нарочно со зла не спрашивал!» (с.411). Здесь описана дисфорическая депрессия – раздражительность, брюзжание, чувство тоски и неудовольствия, распространяющееся на всё вокруг и на своё самочувствие, склонность к вспышкам ярости, агрессии против окружающих и самого себя; нередко чувство отвращения к жизни. Дисфории, как эпилептические приступы и дисфорические депрессии высокоспецифичные для эпилепсии.

Будучи осуждённым и отбывающим каторгу, Раскольников не раскаивался в своём преступлении (с.534): «Совесть моя спокойна. <…>Вот в чём одном признавал он своё преступление: только в том, что не вынес его и сделал явку с повинною» (с.535). - Грубая амбивалентность и далеко зашедшие расстройства личности, вследствие болезни.

На каторге «Его же  самого не любили и избегали все. Его даже стали под конец ненавидеть – почему? Он не знал этого (1). <…>Неразрешимым был для него ещё один вопрос: почему все они так полюбили Соню?»(1). В этой характеристике Раскольникова видна его грубая дезадаптация и расстройства мыслительных способностей, свидетельствующих о наступившей эпилептической энцефалопатии.

Роман заканчивается на оптимистической ноте: Раскольников, наконец-то, понял, как Соня любит его и сам испытал к ней любовь. Оставшиеся семь лет каторги они оба воспринимают, окрылённые любовью, как семь дней. Это просветление в его сознании наступило после перенесённого им инфекционного заболевания с выраженной интоксикацией. Смею предположить, как специалист по ментальному здоровью, как могли дальше складываться отношения Раскольникова и Сони. Заболевание Раскольникова, его эпилепсия, продолжается дальше, так как лечения он не принимает. Его личность продолжает распадаться в результате прогрессирования болезни. Он часто впадает в депрессивные и дисфорические состояния, а Соня всё терпит, ухаживает за ним, жалеет его и стойко переносит все душевные страдания, вызванные болезнью Раскольникова…

Если бы эпилепсия Раскольникова была распознана, и началось бы лечение, то не было бы наиглупейшего преступления. Раскольников бы оставался хорошо адаптированным в обществе, продолжал работать, заниматься творчеством, любил бы жизнь, мать и сестру. Смог бы полюбить женщину, создать семью и жить вполне счастливым и успешным. Потенциал в студенчестве у него был хорошим. Ядро личности было здоровым: он проявлял доброту, сопереживание, самопожертвование ради других и часто, незнакомых ему людей (с.527). Имел хороший интеллект, способности к аналитическим рассуждениям.

Но, заболел он тогда, когда о бессудорожной форме эпилепсии не было сведений и эту форму болезни не знали и не умели лечить…